Эл Йоргенсен: "Планирую записать три новых альбома - Revolting Cocks, Surgical Meth Machine и Ministry"

Эл Йоргенсен (Al Jourgensen) - личность легендарная и в особых представлениях не нуждается. Уже сколько раз он, казалось бы, был одной ногой в могиле, но всегда выкарабкивался и продолжал свой яркий и скандальный творческий путь. Уже сколько раз он заявлял, что все, этот альбом Ministry желебетонно последний! Ан нет, вновь и вновь записывал очередной лонгплей своей культовой группы. В преддверии будущих концертов в России (Москва - 2 августа, Санкт-Петербург - 3 августа) Эл, как всегда, подробно и интересно ответил на вопросы портала DarkSide. Из этого интервью вы узнаете о новых творческих планах Эла, о том, кто его заставил написать свой первый синти-альбом, о новом "любимчике" Эла - Дональде Трампе, какие проблемы волнуют музыканта в глобальном масштабе и т.д., и т.п.

Приветствую! Большое спасибо, что нашли время чтобы ответить на наши вопросы.

Здравствуй. Нет проблем. Задавай.

Мы собрали вопросы от редакции и от фанатов, и вот первый вопрос: ждать ли нам в этом или в следующем году нового альбома Ministry?

Ждать новый альбом Ministry?

Да, так точно.

Да, я планирую отправиться в студию с Ministry в будущем году. Вообще на следующий год я планирую три альбома: новый диск Revolting Cocks, новый альбом SMM (Surgical Meth Machine) и новый Ministry. Так что после этого тура, ровно через две недели после выступлений в России, я забиваюсь в студию и начинаю работать над диском RevCo, который я планирую закончить к Рождеству. Дальше я переключаюсь на SMM, на который должно уйти порядка трех-четырех месяцев, а потом уже и альбом Ministry, это около четырех-пяти месяцев. Так что весь следующий год я буду безвылазно сидеть в студии.

Видно, что работы планируется очень много. А что насчет другого сайд-проекта – Buck Satan? Вы будете продолжать работу над ним?

Я думаю, это был одноразовый проект. В самом деле. Нужно полностью менять свою ментальность, когда ты переключаешься на создание пластинки в стиле кантри. Я и мой покойный гитарист Mike Scaccia всегда думали о том, чтобы записать кантри, и мы это сделали. Если бы он был жив, может быть, появился бы еще один диск, но это вряд ли. Это был наш проект с Майком. Мы создавали его не для денег, ни для чего-либо еще, мы просто думали, что будет забавно показать всем, что мы действительно в состоянии записать нечто подобное. Во время тура люди часто подходили к нашему автобусу после выступлений Ministry, и то, что мы проигрывали в автобусе, это было всякое кантри-старье. И люди не могли в это поверить, у них просто в голове не укладывалось, что компания металлюг так угорает по кантри. Так что никто не верил, а мы взяли и записали это всем назло. Дескать, съели, да? Мы не врем, нам действительно нравится такая музыка. Было очень здорово работать над этим диском, но после того как Майки умер два года назад, я очень сомневаюсь, что проект возродится.

Мне этот альбом весьма понравился. Очень веселый, энергичный.

Его было настолько же весело слушать после записи, насколько было круто над ним работать. Я никогда в жизни так не веселился, работая над альбомом.


Раз уж мы коснулись темы покинувшего нас Mike'a Scaccia, многие фанаты хотели бы знать, начали ли вы более ответственно относиться к своему здоровью после его смерти?

Да. На самом деле да. В прошлый раз, когда я был в Москве и в Санкт-Петербурге, я был очень болен, поэтому я несколько лет подряд говорил, что я завязываю с турами. У меня была язва, кровотечения случались фактически каждый день во время тура, но в конце концов я с этим разобрался. И сейчас я стараюсь вести здоровый образ жизни и очень жду предстоящего турне, потому что в прошлых трех турах мне было настолько погано, что я совершенно не хотел их проводить. Когда я был в России в прошлый раз, я даже не выходил из отеля, то есть я буквально вылезал из гостиницы на сцену и сразу обратно, потому что мне было очень-очень паршиво. И сейчас я очень хочу увидеть Россию и не чувствовать себя при этом как кусок дерьма (смеется), думаю, на этот раз я куда лучше проведу время.

Я тоже на это надеюсь, потому что у нас в России можно увидеть много всего интересного.

Да, было бы здорово.

Есть ли какие-то музыканты, которых вы могли бы назвать своими близкими друзьями, которые вдохновляют и поддерживают вас на "тяжелой" сцене?

Да, у меня есть пара действительно хороших друзей. Мой самый близкий друг это Burton Bell из Fear Factory и Dez из Devildriver и Coal Chamber. У нас что-то вроде такого маленького сообщества людей игравших в командах Mike'a Scaccia, Devildriver, Fear Factory, Ministy и всех, кто участвовал в RevCo и так далее. Такое вот маленькое дружеское сообщество в Лос-Анджелесе.

А теперь, если вы не против, к некоторым политическим вопросам. Фанаты вашей группы считают, что Ministry несет в себе определенные идеи, некий "месседж", поэтому у них всегда множество вопросов так или иначе связанных с политикой…

Итак, первый вопрос про Джорджа Буша младшего. Известно, что своим "злым гением" он долгое время вдохновлял ваше творчество, а из современных политиков есть кто-нибудь, кто может послужить таким же источником вдохновения?

(Долго и заливисто смеется). Ох, да. Конечно. Но учти, на следующем диске Ministry я отказываюсь попадаться на удочку темы Дональда Трампа. Это очень "вкусная" тема, она прямо на поверхности, и мне будет ну очень легко взять и записать новую трилогию про Трампа, хотя, на самом деле, тут можно все пять альбомов сделать, но это слишком просто. Мне лично гораздо интереснее порассуждать о том, почему существуют люди, которые поддерживают Трампа, чем о самом Трампе, сечешь? С Бушем я только начинал развивать эту тему, я был просто зол на всю ту ложь, которую распространяло правительство, очевидную ложь, за которую многие люди заплатили своими жизнями, и которая практически уничтожила мировую экономику; все то, что натворил Буш своей политикой. Меня просто выбешивало это правительство. Но от Трампа даже не знаешь чего ждать. Он сумасшедший. Но что по-настоящему меня удивляет, это не Трамп, а то, почему так много людей в этой стране любят его. Это очень похоже на то... Я имею в виду, это не только в Америке происходит, сейчас настолько сильно развилось "правое" движение во всем мире. Все эти иммигранты, хлынувшие из разоренных войной стран, их считают настоящим бедствием, эдакой проказой. И из-за этого "правые" силы поднимаются по всей Европе и в Штатах, и меня это весьма беспокоит. И, как я говорил, сейчас я скорее буду писать не про конкретного политика, а про людей, которые все это поддерживают. Для меня это гораздо более интересно.

То есть вам интересно, почему люди поддерживают безумные идеи Трампа? Так почему они их поддерживают, если они такие безумные?

Потому что люди напуганы. И политики, особенно "правое крыло", в открытую играют на страхах людей, тем самым подталкивая их голосовать за себя, продвигать свои идеи. Я считаю, что голосовать, делать свой выбор исходя из страха неразумно. Не думаю, что в таких условиях общество способно нормально функционировать, когда люди голосуют только потому что боятся. Карл Маркс говорил: нужно управлять государством так, чтобы люди всегда смотрели в окна. Точная цитата, между прочим. Что означает: держите людей в страхе чего-либо, пусть они всегда выглядывают из окон, пусть боятся. Гораздо легче контролировать людей, когда они находятся в страхе. И нынешние политики пользуются этой тактикой, они всячески нагнетают страх. Дескать, голосуй за меня, и я обеспечу тебе безопасность. А люди ленивы, они думают: о, вот человек, который сможет меня защитить, не я сам, а кто-то другой, понимаешь, о чем я? (смеется).

Да, отлично понимаю. А какие социальные проблемы вы считаете наиболее острыми в Штатах, да и вообще в мире?

Ну, лично меня больше всего волнуют изменения климата. Это номер один. Все остальное, вроде того, гей ты или нет, сирийский иммигрант или мексиканский, все это не может уничтожить планету. В отличие от климатических изменений. Согласен? Потому что это затронет всех и вся. Очень трудно рассуждать о том, можно ли сочетаться браком людям одного пола, когда на улице 150 градусов по Фаренгейту (примерно 65 градусов Цельсия, прим. автора). Тебя это вообще волновать не будет в тот момент. Ты будешь занят поисками воды.

Все верно. Многие люди полагают, что все эти темы геев активно муссируются, чтобы скрыть большие, глобальные проблемы.

Да. Это называется "дымовой завесой", когда ты занимаешь умы людей всякими мелкими проблемами, которые не имеют какого-то глобального значения в общей картине мира, но люди настолько зацикливаются на них, что не видят того, что происходит на самом деле.
Также меня очень интересует человек, которому Россия дала убежище — Эдвард Сноуден. Я думаю, что он герой. Я не считаю его преступником. Я имею в виду огромное количество наших персональных данных, которое собирается и обрабатывается и даже не правительством, а всякими корпорациями. Все эти выскакивающие рекламы на твоем экране, которые точно знают, что тебе нравится, или думают, что знают. Это просто невероятные базы данных, в которых записаны предпочтения миллионов людей, их интересы, их наклонности. Все известно твоему компьютеру. Каждый раз, когда ты сидишь за компьютером, за тобой будто бы шпионят. И это вторая вещь, которая меня сильно беспокоит. Потому что просто невозможно жить, думая, что за тобой постоянно следят. По крайней мере, я так не могу, мне тяжело жить с такой паранойей.


А что, по-вашему, могут дать миру и конкретно России Соединенные Штаты, будучи одной из ведущих мировых держав? Я имею в виду в глобальном аспекте. Наряду с Россией Америка один из главных игроков на политической арене и своими действиями она по-своему изменяет мир. Что ожидает ее в будущем?

Да, я полагаю, что самым важным моментом будет то, как Америка и американцы поведут себя на предстоящих выборах. Мы сможем стать примером для всего мира, если не примем политику некоего демагога, рвущегося в наши лидеры. С его радикальными идеями, от которых неизвестно чего ждать, с его напыщенными речами и посулами. Само собой, я говорю про Дональда Трампа. Люди просто должны сказать "нет". Очевидно, что альтернатива ему – это Хиллари Клинтон. Это, знаешь ли, не намного лучше, но, по крайней мере, она предсказуема. Это как будто кто-то тебе предлагает нечто и говорит, это что-то весьма невкусное, тебе оно совсем не понравится, вряд ли ты захочешь это есть вообще. Но если тебе все-таки придется это есть, и у тебя будет выбор: съесть бутерброд с собачьим дерьмом или с коровьим... Я даже не знаю. Они оба по своей сути одинаковы. Но люди хотя бы могут показать некую обеспокоенность, разумный подход к выборам в Америке. Вот придет ноябрь, и люди скажут — хватит! Я поднимусь над собственным страхом. Я, например, не буду голосовать ни за одного из этих кандидатов, но я все равно голосую. Каждый раз. У нас в стране есть закон, который запрещает голосовать, если ты был арестован, и вот с тех пор, когда я снова получил возможность легально голосовать, я не пропустил ни одних выборов, местных ли, национальных, везде я старался, чтобы мой голос, мой выбор, был услышан. Я думаю, что в этом деле должна быть некая вовлеченность. В Америке выборная активность одна из самых низких в мире, потому что людям неохота выйти и проголосовать. И что мы можем показать всему миру то, что мы владеем информацией, нам, людям, не все равно, мы понимаем, мы живем на одной планете, нам небезразлично наше будущее. А вот эти тридцать процентов популистов, поддерживающих Трампа и его "правое крыло", они просто интеллектуально ленивы, они едят то, что им дают, на вкус вроде неплохо, а на деле это все тот же сэндвич с дерьмом. И мне кажется, что такие люди как Эдвард Сноуден бьют тревогу, говорят нам о том количестве чепухи, которую мы принимаем как данность, а людям уже давно пора перестать принимать все это за естественный порядок вещей. Вот что, я надеюсь, Америка сможет дать миру. Нужно дождаться ноября.

У вас была песня "Palestina", в которой Палестина изображалась хорошей маленькой девочкой, а что насчет Америки, какой девочкой или женщиной была бы она, если воспользоваться той же метафорой?

"Палестина" была написана про девочку, которая жила на Западном берегу [Иордана], она просто устала от постоянных бомбардировок израильскими войсками, от кордонов на улицах, из-за которых палестинцы живут как преступники, а они не преступники, они просто представители определенного народа, обыкновенные люди. И если у тебя нет будущего и никакой надежды, здесь включается еще одна вещь: религия, которая играет на человеческих страхах также как и политики. Они говорят: мы знаем, что твоя жизнь похожа на пресловутый бутерброд с дерьмом, но вот если ты убьешь себя и заберешь с собой нескольких наших врагов, ты отправишься в рай и ни в чем не будешь нуждаться. И нет никаких доказательств, что так будет на самом деле. Послушай, если человек во что-то верит, я к этому спокойно отношусь. Я не против религии, но я считаю, что они продают тебе довольно ненадежный товар. Поэтому человек теряет надежду, когда он осознает, что ситуация не изменится к лучшему. И Палестина, которая была милой доброй девочкой, но поняла, что в жизни ее не ждет ничего хорошего, в итоге надевает на себя динамит и взрывается к чертям.


У меня есть еще один важный вопрос относительно вашего творчества. В своих песнях вы создаете такую острую, сатирическую, с долей цинизма, картину современного общества, политики и так далее. Вас не расстраивает тот факт, что не важно, сколько альбомов вы создали, сколько написали песен, мир на самом деле не меняется, в мире такой же бардак, как раньше? Не опускаются ли руки от всего этого?

Здесь нужно помнить, что все эти институты, которые ты упомянул, существуют уже тысячи лет, у них есть огромное преимущество перед людьми, которые только начинают по-настоящему задумываться. Это только начало. Поэтому я не расстраиваюсь, меня это иногда злит, но я вижу, что все больше людей включают мозги и интересуются, какого хрена вообще происходит? Я отношусь к этому с оптимизмом. Я знаю, что многие считают, что я циник и критикан, что я все на свете ненавижу, но это не так. Я замечаю немало позитивных изменений вокруг. Просто на все нужно время, а у этих ублюдков его было гораздо больше, тысячи лет, на то чтобы создать свою систему, направленную против обычного человека. И, вероятно, те же тысячи лет потребуются, чтобы вывести борьбу с ней на тот же уровень. Чтобы создать общество и планету, которой можно будет гордиться. Сейчас, само собой, этого нет, но люди должны бороться за свои права.

Все-таки отойдем от политики к музыке. На своем первом диске вы играли совершенно другую музыку, как думаете, продолжили бы вы играть синти-поп, если бы в свое время не изменили так радикально свой стиль?

На самом деле я особенно не менял свой стиль. Здесь произошло некоторое недопонимание. Та первая запись, которую я выпустил, была просто отвратительной, из-за нее я больше не записываю поп-музыку. Дело в том, что к тому времени я написал много всего и получил свой контракт, потому что музыка, которую я создавал в тот момент, была уникальной. И вот, я получаю свой контракт, а лейбл выбрасывает все, что я записал до этого, и буквально заставляет меня делать поп-альбом. Они нашли продюсера, вокалистов, музыкантов, они даже написали некоторые тексты для песен и поставили на всю эту хрень мое имя. Я чувствовал себя кем-то вроде группы Milli Vanilli, мне это на всю жизнь отбило вкус к поп-музыке. На самом деле я могу писать любую музыку; если мне к виску приставят пистолет и заставят написать какую-нибудь классическую сонату для оркестра, я сделаю это. Я могу записать джаз, могу сделать кантри-альбом, могу сделать все, что хочешь, и, возможно, даже сделать хорошо. Но это не то, что я хочу делать. И некоторые из тех песен, которые не взяли на дебютный диск с этой попсой, потом использовались в таких альбомах как The Land of Rape and Honey, все эти вещи на самом деле были записаны задолго до этого. Но мне пришлось остановиться и сделать то, что от меня требовал лейбл. Я тогда был очень молод, очень наивен, мне был двадцать один год или около того, когда вышел первый синти-поп диск. Мне сейчас пятьдесят семь, и я никогда не хотел двигаться в том направлении, меня просто заставили. Но тогда я считал, что раз уж меня заставляют, я должен сделать все как можно лучше, но мне все равно это совершенно не нравилось.

Так что для меня какой-то особенной смены стиля не было. Про меня нельзя сказать, что, вот, он сначала делал что-то одно, потом остановился и начал делать что-то другое. Я и не останавливался. Поп-альбом был скорее чем-то вроде тормоза, и с ним я немного сбросил скорость на том пути, по которому уже шел. И последние тридцать-сорок лет я делаю все, что мне взбредет в голову.

Представьте, у вас был бы шанс выбрать троих людей из прошлого, настоящего или будущего кому вы бы хотели набить морду. Вообще любых. Кто бы это был?

Кому бы я хотел врезать по морде?

Да. Хорошенько так заехать.

(громко смеется и держит паузу). Нее, чувак, я мирный человек. Я никого не буду бить по морде. А вот посмотреть, как кто-то другой кого-то лупит...

Можем обыграть этот вопрос и так.

Сколько у нас это интервью по времени?

Ну, мы уже минут пятнадцать разговариваем...

Думаю, мне бы и часа не хватило перечислять (смеется). Давай просто пропустим этот вопрос, хорошо?

Ок, не проблема. Если бы Иисус действительно был механиком, собирающим хот-роды, как бы выглядели его тачки?

Сам я езжу исключительно на машинах серии Mopar, то есть Dodge, Chrysler, Plymouth, такие как Viper, Challenger, Dodge Truck... такие, короче. Когда я был ребенком, мой отец водил серийные автомобили и приучил меня ко всем этим Доджам, Челленджерам и Чарджерам, к тачкам из серии NASCAR, так что с детства и уже лет пятьдесят я сам вожу все эти машины.

А все-таки, что насчет Иисуса? Какие бы он делал машины? У вас ведь была песня "Jesus Built my Hotrod".

А, ну тут все просто. Иногда мой отец работал механиком на пит-стопе, и когда он готовился к гонке, он часто говорил: (мне тогда было лет семь или восемь) мне понадобится помощь Иисуса, чтобы починить эту тачку. Например, на прошлой неделе машина въехала в стену, а к следующей ее уже нужно подготовить к заезду. Так что эта песня как раз об этом. Иногда тебе просто необходимо некое божественное вмешательство, чтобы ехать так быстро, как только можешь.

Есть ли какие-то современные музыканты или молодые группы, работа которых вас привлекает?

Для меня все это довольно сложно. Мне часто подсовывают всякую новую музыку, и я что-то слушаю и понимаю, что все это звучит как то, что люди записывали лет двадцать назад. А это считается новым. Мне непросто об этом судить, потому что я такой, знаешь, все видел, все слышал, все знаю. И то, что я обычно слушаю, это что-то вроде Тома Уэйтса и тому подобное. Та музыка, слушая которую понимаешь, она настоящая. В ней ты чувствуешь артиста, а не безликий продукт, понимаешь?

Конечно. То есть вы считаете, что на самом деле вся "новая" музыка вовсе не нова?

Хороший вопрос. Когда, например, мы начали играть что-то, что в прессе окрестили индастриал-музыкой, выбор у нас был невелик, все мои спецэффекты получались в результате манипуляций с пленкой, а все, что нужно делать сейчас — нажать кнопку, и компьютер сделает все за тебя. Тогда, в восьмидесятых, у нас было порядка пяти-шести крутых эффектов на рынке, очень мало. А в наши дни ты нажимаешь кнопку, и у тебя есть миллиарды разных эффектов и программ, которые гораздо лучше того, с чем начинали мы. И все равно, вся музыка звучит также, как она звучала тогда. Тогда технологии были очень ограничены, но музыка звучала по-разному. А сейчас, со всеми наворотами, она вся одинаковая. Это очень забавно.

Может быть, музыканты потеряли какое-то высшее вдохновение, присущее искусству, потому что сейчас все слишком легко? Это как с компьютерными играми, старые игры были гораздо лучше и душевнее нынешних.

Согласен.

Говоря о музыкальном оборудовании и всяческих примочках, есть ли у вас какая-то особая, любимая техника, без которой невозможно представить себе творчество Mininstry?

Ну... Я уже лет десять использую ProTools, это большое подспорье в записи песен. Но я до сих пор люблю создавать музыку старыми добрыми потом, кровью и мозолями: когда ты просто берешь гитару и играешь. Очень легко делать все одним нажатием кнопки и добиться того эффекта, будто ты нанял Лондонский оркестр для аккомпанемента, но я люблю делать все сам. У меня есть любимые компании, производящие гитары и усилители. Что до клавиш, то тут все по-разному, в том, что не касается гитар и усилков, я не привязываюсь к каким-то конкретным фирмам, мы используем все, что может пригодиться для записи. Вот для гитар у меня уже есть конкретные представления о том, каким должен быть звук. Мне нравятся гитары от Schecter, а усилители мне делает Blackstar, для всего остального я использую все, что попадется под руку.

Жалеете ли вы о каких-либо решениях в своей музыкальной карьере? Изменили бы что-нибудь, будь у вас шанс?

Нет-нет. У меня за плечами уже двадцать восемь студийных альбомов, порядка сорока разных дисков, я просто иду дальше и пытаюсь совершенствовать то, что я делаю. И когда я говорю "совершенствовать", я имею в виду делать то, что позволяет мне быть абсолютно счастливым, я пытаюсь достичь этой точки с каждым новым альбомом. Ближе всего, на мой взгляд, я подобрался с Buck Satan. Всегда есть несколько вещей, которые тебе в конце концов не нравятся, и если уж так разобраться, я не могу сказать, что у меня есть хоть один альбом, которым я доволен на все сто процентов... Но жалеть о чем-то? Нет. Это все процесс обучения, развития, путь к тому, что имеешь сейчас. Поэтому, когда я смотрю назад, я понимаю, если бы, к примеру, я тогда не сделал этот поп-альбом, я бы не был так агрессивен и зол на следующих дисках того периода. Тогда я себе сказал: это отстой! И выкрутил свою агрессию на полную. Так что для всего есть причина, которая приведет тебя к тому, где ты сейчас, я предпочитаю относиться к этому так. Поэтому у меня нет сожалений.

Можем мы на сегодня прерваться, потому что на линии уже следующий звонок? Пусть это будет последний вопрос, ладно?

Да, конечно. Спасибо большое за разговор, было очень интересно пообщаться. Увидимся в Москве!

Круто, мне тоже. Увидимся!

Источник: DarkSide